Советское Викторианство
May. 5th, 2020 11:32 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
В книге Кирилла Кобрина «Шерлок Холмс и рождение современности» было два наблюдения, от которых у меня на пару секунд сбилось дыхание. Оба имеют отношение к запараллеливанию Викторианской Англии с поздним Советским Союзом. Эти связи кажутся абсурдными по логике, но верными на уровне ощущений. И действительно, каждый раз, когда ко мне в руки попадает викторианский или даже псевдовикторианский роман, у меня возникает чувство, что наступили те самые летние каникулы.
Первый момент — это короткая врезка с воспоминаниями автора о том, как он в детстве читал Шерлока Холмса. «Получается, что юный советский читатель имел все шансы войти в этот мир и стать своим — несмотря на то, что он совершенный чужак, потомок случайно выживших в кровавой бане людей. Мир, к которому этот ребенок принадлежал, позднесоветский мир, был в какой-то степени похож на Викторианскую эпоху — иллюзорной устойчивостью, инерцией, ханжеством, надежной рутиной. Где-то там, в небесных сферах, один из архетипов отвечал разом и за Бейкер-стрит в Лондоне 1889 года и за проспект Кирова в городе Горьком 1977-го. Перед нами идеальное условие подлинного интереса — когда объект совершенно чужой, но в нем угадываются структуры своего. Не детали, нет — они чаще всего вводят в заблуждение, — а именно структуры, скелет, каркас».
А второй связан с жесткими представлениями Викторианского мира о достойных занятиях.На этой проблеме построено два конандойлевских рассказа, где герои становятся жертвами даже не какой-то особой алчности, а желания заработать чуть больше положенного. Причем оба героя никого не резали и не грабили. Один променял свой ломбард на абсурдную работу переписчика, а другой открыл для себя заработки профессиональных нищих.
Довольно забавно было бы организовать встречу советского человека с викторианцем, чтобы они поспорили, как можно зарабатывать и как нельзя. Вряд ли они смогли бы обнаружить схожесть в прошивке, и диалог бы, скорее всего, выглядел так:
— Держать ломбард — достойное занятие, не понимаю, что вы в нем видите зазорного?
— Как вы можете говорить такое? Человек должен заниматься настоящим трудом: точить гайки, лечить детей и летать в космос. А ломбард даже хуже, чем торговля.
— Подождите, а что вы имеете против торговли?
— Более низкого занятия и представить себе нельзя. Когда мы построим коммунизм, мы откажемся от него.
— Как интересно. Так что вы там говорили про гайки?
Потом бы они, конечно, договорились, что нищенствовать стыдно, и что эту язву общества нужно как можно скорее излечить.
Первый момент — это короткая врезка с воспоминаниями автора о том, как он в детстве читал Шерлока Холмса. «Получается, что юный советский читатель имел все шансы войти в этот мир и стать своим — несмотря на то, что он совершенный чужак, потомок случайно выживших в кровавой бане людей. Мир, к которому этот ребенок принадлежал, позднесоветский мир, был в какой-то степени похож на Викторианскую эпоху — иллюзорной устойчивостью, инерцией, ханжеством, надежной рутиной. Где-то там, в небесных сферах, один из архетипов отвечал разом и за Бейкер-стрит в Лондоне 1889 года и за проспект Кирова в городе Горьком 1977-го. Перед нами идеальное условие подлинного интереса — когда объект совершенно чужой, но в нем угадываются структуры своего. Не детали, нет — они чаще всего вводят в заблуждение, — а именно структуры, скелет, каркас».
А второй связан с жесткими представлениями Викторианского мира о достойных занятиях.На этой проблеме построено два конандойлевских рассказа, где герои становятся жертвами даже не какой-то особой алчности, а желания заработать чуть больше положенного. Причем оба героя никого не резали и не грабили. Один променял свой ломбард на абсурдную работу переписчика, а другой открыл для себя заработки профессиональных нищих.
Довольно забавно было бы организовать встречу советского человека с викторианцем, чтобы они поспорили, как можно зарабатывать и как нельзя. Вряд ли они смогли бы обнаружить схожесть в прошивке, и диалог бы, скорее всего, выглядел так:
— Держать ломбард — достойное занятие, не понимаю, что вы в нем видите зазорного?
— Как вы можете говорить такое? Человек должен заниматься настоящим трудом: точить гайки, лечить детей и летать в космос. А ломбард даже хуже, чем торговля.
— Подождите, а что вы имеете против торговли?
— Более низкого занятия и представить себе нельзя. Когда мы построим коммунизм, мы откажемся от него.
— Как интересно. Так что вы там говорили про гайки?
Потом бы они, конечно, договорились, что нищенствовать стыдно, и что эту язву общества нужно как можно скорее излечить.
no subject
Date: 2020-05-05 08:36 am (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2020-05-05 09:09 am (UTC)no subject
Date: 2020-05-05 10:03 am (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2020-05-05 10:55 am (UTC)Поэтому, если копнуть, параллелей найдется сильно больше.
no subject
Date: 2020-05-05 12:52 pm (UTC)(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:no subject
Date: 2020-05-05 06:13 pm (UTC)По рассказам знакомых очевидцев торговля в СССР была делом рискованным, но не зазорным ни разу.
И неприкрыто социально ожидаемым от всех поголовно участников гастролирующих коллективов и прочих командировочных и туристов. А поехать куда-то, где есть что-то, а потом этим не спекулировать - уже зазорно.
Мой отец не пошел в торговлю очень сильно наперекор воле семьи и лично деда. Дед, по рассказам, до конца считал, что это неразумно, но он, работая в курортторге, финансово может себе позволить сына-геофизика, так что ладно. Пусть будет романтика, авось жареный петух не клюнет, но настоящий, надежный труд для человека с мозгами всё-таки не там.
(В 90-е так и вышло, но то 90-е))
Прочие левые заработки тоже были социально ок. У мамы подчиненные в командировках устраивались работать на хлебзавод в ночные смены и мыть полы в местном универсаме. Воспринималось нормально, работодатель разрешал. Хотя отсыпались они днем на основной работе с хорошей зарплатой и надбавками. Явно больше предприимчивости, чем безысходности.
Впрочем, возможно, даблбайнд или тупо расхождение социальных установок с официальными.
(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From:(no subject)
From: