![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Зачем мы говорим, Тревор Кокс
Вышла новая книга Тревора Кокса «Зачем мы говорим. История речи от неандертальцев до искусственного интеллекта». Я и предыдущую книгу автора нежно люблю, и эта мне тоже очень понравилась.
Начало, пока автор рассказывал про развитие речи, роль тембра и акцента, мне показалось немного медленным. Возможно потому что я почти все это знаю. Хотя и там была отличная история про бирмингемский акцент в английском (он звучит в Peaky Blinders, если кто смотрел). Сказать, что его носители в Англии непопулярны, — это ничего не сказать. При этом, разумеется, такое отношение — чисто социальная вещь, сам по себе акцент в отрыве от английской земли ничего в себе не несет. Например, один ночной клуб в Хайфе обнаружил, что израильтяне обожают звук этого акцента, и набрал персонал в Бирмингеме.
А дальше прямо все прекрасно. И про спрос на интимность, которую удовлетворяют современные певцы, вздыхая и чуть ли не почесываясь в микрофон, и про голосовые маркеры лжи, и про говорящих роботов.
С ложью все не так, как кажется. Ученые и псевдоученые навыпускали сотни книг о том, как опознавать ложь — по вибрации голосовых связок, по отведенному взгляду и все такое. Короче, выяснилось, что все эти маркеры не работают. Люди гораздо лучше лгут, чем отличают ложь. Плохие результаты показали даже полицейские, которых специально тренируют распознавать ложь. В одном из исследований они добились распознавания в 46%, т.е. с тем же успехом можно было кинуть монетку.
Ложь играет настолько важную роль в достижении социального успеха, что обойтись мы без нее не можем. А вот без распознавания лжи — легко. Так что если смотреть на вранье с этой точки зрения, ситуация выглядит предельно логично. Ну и от полиграфа тоже никакого толку, потому что большая часть признаний получена не в результате его работы, а когда преступник поверил, что машина и правда что-то знает.
Театральные эксперименты с роботами выглядят необычайно интересно, поскольку организаторам так или иначе удалось преодолеть эффект «зловещей долины» (так называется ситуация, при которой люди начинают сильнее бояться роботов по мере приближения машин к человеческому облику). Во всех успешных театральных экспериментах робот выступал не один. Он был тем или иным образом скрещен с человеком: или у него на лице была проекция человеческого лица, или он двигался за счет прямой связки с человеком, или и то, и другое вместе. Такая конструкция быстро подталкивает людей к дальнейшему очеловечиванию робота. Ну т.е. мы опять за свое. Дайте нам пищу к размышлению, и мы быстро решим, что все на свете похоже на нас.
Вот к попыткам превратить робота в рассказчика Кокс относится скептически. Ведь нет никакой возможности познакомить робота с реальной жизнью, придется скармливать ему книги: «Можно предположить, что беседа с будущим компьютером будет похожа на разговор в баре с занудой из зануд, который будет подробно излагать свой маршрут на работу… Но вероятнее всего случится как раз наоборот: компьютер будет рассказывать чересчур фантастические истории». И точно с таким же скепсисом он относится и к программам, пишущим музыку. Ну сделали вы имитацию Баха, и зачем она вам? Бах уже есть. Я вот тоже не понимаю, в чем смысл клонирования существующих произведений, а это целое направление в обучении нейросетей — давайте наделаем фальшивых концертов и сонат. Ну давайте, а что вы будете с ними делать? Но автор был бы слишком прост, если не привел бы противоположную точку зрения: что наш скепсис по отношению к компьютерным произведениям уходит в корнями в наш дискомфорт от мысли, что машина будет проявлять творческие способности.
Несмотря на свой скепсис по отношению к самостоятельному творчеству машин, Кокс все же надеется, что когда-нибудь компьютер сможет нам помочь выяснить, как возник язык. Потому что никто этого так и не знает.
Про предыдущую книгу Тревора Кокса "Книга звука" https://kovaleva.livejournal.com/398050.html
Начало, пока автор рассказывал про развитие речи, роль тембра и акцента, мне показалось немного медленным. Возможно потому что я почти все это знаю. Хотя и там была отличная история про бирмингемский акцент в английском (он звучит в Peaky Blinders, если кто смотрел). Сказать, что его носители в Англии непопулярны, — это ничего не сказать. При этом, разумеется, такое отношение — чисто социальная вещь, сам по себе акцент в отрыве от английской земли ничего в себе не несет. Например, один ночной клуб в Хайфе обнаружил, что израильтяне обожают звук этого акцента, и набрал персонал в Бирмингеме.
А дальше прямо все прекрасно. И про спрос на интимность, которую удовлетворяют современные певцы, вздыхая и чуть ли не почесываясь в микрофон, и про голосовые маркеры лжи, и про говорящих роботов.
С ложью все не так, как кажется. Ученые и псевдоученые навыпускали сотни книг о том, как опознавать ложь — по вибрации голосовых связок, по отведенному взгляду и все такое. Короче, выяснилось, что все эти маркеры не работают. Люди гораздо лучше лгут, чем отличают ложь. Плохие результаты показали даже полицейские, которых специально тренируют распознавать ложь. В одном из исследований они добились распознавания в 46%, т.е. с тем же успехом можно было кинуть монетку.
Ложь играет настолько важную роль в достижении социального успеха, что обойтись мы без нее не можем. А вот без распознавания лжи — легко. Так что если смотреть на вранье с этой точки зрения, ситуация выглядит предельно логично. Ну и от полиграфа тоже никакого толку, потому что большая часть признаний получена не в результате его работы, а когда преступник поверил, что машина и правда что-то знает.
Театральные эксперименты с роботами выглядят необычайно интересно, поскольку организаторам так или иначе удалось преодолеть эффект «зловещей долины» (так называется ситуация, при которой люди начинают сильнее бояться роботов по мере приближения машин к человеческому облику). Во всех успешных театральных экспериментах робот выступал не один. Он был тем или иным образом скрещен с человеком: или у него на лице была проекция человеческого лица, или он двигался за счет прямой связки с человеком, или и то, и другое вместе. Такая конструкция быстро подталкивает людей к дальнейшему очеловечиванию робота. Ну т.е. мы опять за свое. Дайте нам пищу к размышлению, и мы быстро решим, что все на свете похоже на нас.
Вот к попыткам превратить робота в рассказчика Кокс относится скептически. Ведь нет никакой возможности познакомить робота с реальной жизнью, придется скармливать ему книги: «Можно предположить, что беседа с будущим компьютером будет похожа на разговор в баре с занудой из зануд, который будет подробно излагать свой маршрут на работу… Но вероятнее всего случится как раз наоборот: компьютер будет рассказывать чересчур фантастические истории». И точно с таким же скепсисом он относится и к программам, пишущим музыку. Ну сделали вы имитацию Баха, и зачем она вам? Бах уже есть. Я вот тоже не понимаю, в чем смысл клонирования существующих произведений, а это целое направление в обучении нейросетей — давайте наделаем фальшивых концертов и сонат. Ну давайте, а что вы будете с ними делать? Но автор был бы слишком прост, если не привел бы противоположную точку зрения: что наш скепсис по отношению к компьютерным произведениям уходит в корнями в наш дискомфорт от мысли, что машина будет проявлять творческие способности.
Несмотря на свой скепсис по отношению к самостоятельному творчеству машин, Кокс все же надеется, что когда-нибудь компьютер сможет нам помочь выяснить, как возник язык. Потому что никто этого так и не знает.
Про предыдущую книгу Тревора Кокса "Книга звука" https://kovaleva.livejournal.com/398050.html
no subject
А я-то про себя знаю, что в жизни не употребляла наркоту и не брала взятки. Мне сама мысль об этом (мягко говоря) неприятна, поэтому и реакция усиленная. Так я и поняла, что фигня этот полиграф, в голову он ко мне не залезет и мысли не прочитает.
no subject
no subject
Недавно пускал себе фоном какой-то амбиент с ютуба, обратил внимание, как ловко музыка написана, но как-то уж слишком правильно. Поглядел, а автор - робот.
Да, и насчёт творчества роботов - мне нередко звонят по работе " - Ой, беда у нас, одна из машин на нашем производстве некстати обрела творческие способности, срочно приезжай и вылечи!
no subject
а с творчеством ведь еще непонятно, что именно творчеством считать. кокс выделяет три типа, один из которых и не встретишь никогда, а можно найти еще.
no subject
no subject
no subject